Я написала новый рассказ.

[Lerka]

Получилось длинно, но странно.
Это я перечиталась Нила Геймона. Так он мог бы написать Twilight в Израиле
Но это не он, это я.

Барабашка

Говорят, на святой земле Израиля нечисть не живет. Уу себя нечистью, конечно, не считал, скорее наоборот: он был прилежным домовым. А домовые, как известно, занимаются исключительно добрыми и полезными для людей делами.
Жил Уу в маленьком городке у моря: Тират-Кармеле. Дом его был относительно новым, но строился изначально с целью сэкономить на всём чем только возможно, поэтому и в свои пятнадцать лет выглядел старым и хлипким. Стены обросли густым плющом, в саду царствовали сорняки, внутри же, если регулярно не проветривать, начинало пахнуть плесенью, одежда в шкафах покрывалась белым липким налётом, а электроаппаратура ржавела за первый же год использования. На улице, да и во всей округе, было всего три частных домика. Они ютились друг к другу, зажатые со всех сторон уродливыми соседями - многоэтажными домами. Великаны скрывали от малышей и вид на море, и свежий морской бриз. Зато у людей, живущих в квартирах, не было своего клочка земли, и у них никогда не обитали домовые.
Когда первые хозяева вошли в дом, совсем ещё юный домовой с нетерпением поджидал их у двери. Он старался, как мог, чтобы дом им понравился, но к сожалению, дешёвую отделку и маленькую площадь не могли скрасить все его «ауро»-ухищрения.
- Ууууу, - разочаровано вздохнула хозяйка, которая привыкла к просторным апартаментам в России и всё ещё не до конца понимала, ради чего сюда репатриировала, - мило, но нам будет тут очень тесно…
Первое слово, произнесённое первым хозяином на пороге нового дома, становится именем для домового. Уу своё лишь немного укоротил, чтоб оно звучало менее страдальчески. Оно даже ему нравилось, ведь так кричали в ночи летающие над горой Кармель совы, с буквы «у» начинались столь дорогие для домового слова как «удобство» и «уют».
Семье из пяти человек действительно было тесно в трех спальнях, длинном неудобном зале и крохотной кухне. Въехав в дом, они сразу же начали искать другое жильё. Невзирая на то, что жильё было не в радость хозяевам, Уу не падал духом. Он изо всех сил старался улучшить их настроение. По советам более опытных НуВот («Ну вот и очередная конура…») и Вау («Вау, в это мы угробили столько денег?!») из соседних домов он ежедневно выгонял ищущих пищу и кров насекомых и грызунов, помогал вырасти кустам алого гибискуса под окнами. И, конечно, он неустанно отводил от дома глаза непрошеных гостей. В округе постоянно шатались подозрительные личности, на их лицах Уу читал желание пусть не обокрасть, так хотя бы устроить погром в таком аккуратном домике.
Отводить глаза, нагонять тревогу и страх на людей, зарящихся на чужое добро, одна из важнейших функций домового. С годами Уу стал специалистом в этом деле.
Найти другое жильё оказалось не простым делом, избавиться же от теперешнего – совсем невыполнимым. Спустя год семья прекратила поиски и решила довольствоваться, тем, что у них было. По компетентному мнению Уу, дом их был вовсе не плох. Он был светлый, чистый и уютный, обставленный скромно, но со вкусом, в бело-персиковых тонах. И пусть все стены протекали в дождливую погоду, зато как приятно было поваляться на травке в тени гибискуса в разгар летнего зноя! Отец и мать нашли работу в южной Хайфе, старший мальчик Саша пошёл в местную школу, а младшая дочь Алиса оставалась на попечении бабушки Лизы, поскольку детский сад был им не по карману. Пляжи с золотистым песком, лес на горе, парк и торговые центры до всего было рукой подать. Семьи в двух соседних домах оказались приятными людьми. Двое мальчиков из дома НуВот и девочка от Вау сдружились с Сашей и Алисой. Теперь все дети ошивались в их доме, и бабушке Лизе приходилось готовить на целую ватагу. Делала она это с радостью, потому что обожала детей, а кухня была её самым любимым местом в доме.
Именно бабушка Лиза решила устроить в саду грядку и выращивать там овощи. Уу не сумел внушить этой упрямой женщине, что то, что росло в Сибири, не выживет на почве и в климате Израиля. Через месяц саженцы либо засохли, либо сгнили от избытка воды, в которой утопила их заботливая Алиса. Девочка расстроилась больше её бабушки и проплакала всю ночь, после того как отец перекопал грядку и выбросил на помойку останки несчастных овощей.
Уу провалившийся аграрный опыт не опечалил, но вот слёзы Алисы ввергли его в панику и тяжкие угрызения совести. В ту ночь он отдалился от дома на непростительное для домового расстояние, только чтобы привести для девочки трёхцветную кошечку с местной мусорки. Потом он долго «внедрял» во сны мамы, папы и бабушки Лизы их приятные детские воспоминания, связанные с котами. В итоге наутро вся семья была в восторге от найденного у двери котёнка. Назвали находку Санта.
Домовые взрослеют и набираются необходимых знаний очень быстро, за какие-то несколько недель. Стареют же они вместе с домом: медленно – медленно. Поэтому большинство проблем, как пожары, кражи и нашествия тараканов случаются со старыми или с совсем новыми домами.
Когда Саша окончил школу, и готовился к армии, а Алиса перешла в старшие классы, Уу по человеческим меркам считался бы парнем за двадцать. В этот период у домовых начинается что-то отдалённо напоминающее переходной возраст у людей. Они начинают скучать и искать себе развлечений, обычно неразумных, но безвредных, а иногда даже опасных для их существования. Уу был отличным домовым, поэтому перепрятывание вещей и подсыпание излишней соли в кастрюли с едой, - стандартные шутки барабашек, - претили его натуре. Не нравились ему и пакости в стиле приведений: шастанье ночами по коридорам, дерганье занавесок и покрывал, хлопанье дверьми. К тому же, с помощью «ауры», которой владеют домовые, крайне трудно двигать любые физические предметы, и уж точно большие, вроде дверей или мебели!
Вскоре Уу определился, что самое захватывающее занятие для него – это наблюдать и изучать хозяев дома. Жить их жизнью, вместе с ними испытать весь спектр человеческих эмоций. Что бы не происходило с членами семьи вне стен дома, вечерами возвращаясь к родному очагу, они выливали душу разговаривая, записывая чувства в дневник, играя на гитаре, тиская растолстевшую Санту, беззвучно плача в душе… Уу знал всё, он слышал больше чем другие, он мог глубже заглянуть в их сердца.
Бабушка Лиза тяжело переживала безжалостно наступающую старость, она боялась, что дети отдадут её в дом престарелых.
Мать и отец перестали заниматься сексом и теперь спали каждый на своём краю кровати, спиной друг к другу, как чужие люди. Но любовь все ещё жила в них, уставшая, изголодавшаяся по романтике, замученная бытовыми проблемами, она жила и грела их изнутри.
Саше раз за разом отказывали девушки. Он свято уверовал, что гитара, голос и длинные волосы не компенсируют его замкнутость и склонность к меланхолии. И что он неудачник. Иногда парень печально шутил, что, по крайней мере, на свете есть целых три любящих его женщины: бабушка, мама и сестра.
Самой жизнерадостной в семье (если не считать Санту) была Алиса. Порой Уу казалось, что также как и он, она видит насквозь, понимает и старается сделать всё, чтобы семья забыла об их горестях. Будто человеческой девочке действительно под силу распространять вокруг себя ауру покоя и гармонии.
Бабушке Алиса дарила ощущение незаменимости, когда та учила её готовить еду. Родного брата с доски её Фейсбука она рекламировала как самого крутого рокера, что снова и снова привлекало к Саше внимание женского пола. Ну а родители души в ней не чаяли и лишь ежедневно спорили от кого из них у Алисы способности в математике (от матери), любовь к спорту (от отца) и такие красивые голубые глаза (от бабушки Лизы).
На шестнадцатилетние Алисы семья устроила ей вечеринку. Был приглашён весь класс и друзья по соседству. Саша вернулся с армии и исполнил самые любимые её песни. Несмотря на то, что длинных волос парень уже лишился, его форма, бурые армейские сапоги и М16 произвели не меньшее впечатление на подруг сестры. Торт Алиса приготовила самостоятельно и была крайне горда собой. Вечеринка вышла на славу.
Прощаясь с гостями, девушка получила неожиданный подарок. Арик (старший брат из дома НуВот) обнял её за талию и поцеловал в щеку, но настолько близко к губам, что ни у кого из заметивших это не осталось сомнений в его чувствах. Алиса смущенно заулыбалась, по правде говоря, в тот момент она просто не знала, как реагировать.
Рина (девочка из дома Вау), лучшая подруга Алисы, осталась ночевать у них. Прогнав Сашу спать в зал, девушки зажгли две свечи на столе и залезли под одеяла. Санта устроилась в ногах Рины и довольно засопела. После полного впечатлений вечера, сон не шёл к подругам.
- Арик хорошенький, - с завистью, которую уловил только Уу, заметила Рина.
- Арик мне как брат, - без лишних эмоций отрезала Алиса.
Они заговорили о других мальчишках, знакомых и незнакомых, из их района и из далёкого Голливуда, всех, о которых они имели хоть какое-либо мнение. Поскольку тема эта поднималась как минимум раз в день, разговор вскоре исчерпал себя.
- Через много-много лет мы с тобой станем солидными дамами, будем сидеть в модном ресторане и вспоминать за бокалом вина, какая чушь занимала нас в шестнадцать лет…
- И благодарить судьбу, что мы знакомы. А могли ведь и не встретиться… Мощная она вещь, судьба, - Рину, на ночь глядя, потянуло философствовать.
- Знаешь, моя мама не хотела ехать в Израиль. А потом мы собирались продать этот дом.
- Продать дом? Когда?
- Мне было года три-четыре. Тогда ещё и Санты не было.
- Надо же! – удивилась Рина. – У вас замечательный дом.
- Я тоже так считаю. Я его никогда не покину, даже если выйду замуж. Переселю родителей и Сашку, если надо будет, но сама буду жить тут. И бабушку со мной оставлю.
Уу был вне себя от счастья: высшая награда за старания домового – любовь хозяев к дому! Он начал носиться по комнате и чуть не погасил одну из свечей.
- Ты плохо закрыла окно? – спросила Рина, заметив задрожавшее пламя. – На улице такая холодина… Мне утром будет горло болеть.
Алиса нехотя вылезла из-под одеяла и направилась проверить единственное в комнате окошко у письменного стола. Стекло было тщательно прикрыто, занавески не колыхались.
- Может это сквозняк из-за двери, - предположила Алиса, возвращаясь в постель, - Наверное, Саша открыл окно на кухне и курит втихаря, пока родители спят.
Рина поёжилась и накинула одеяло на плечи.
- Нет, это наш барабашка! – внезапно воскликнула Алиса, и хоть прозвучало это как невинная шутка, Рина испуганно подскочила, а следом и лежащая подле неё кошка.
- Ты что обалдела? Какой ещё барабашка?
- Разве я тебе не говорила, у нас живёт самый несносный на свете барабашка! – произнесла Алиса устрашающим глухим голосом, - Он воёт по ночам и пачкает пол кровью.
- Ага…
- Он ворует из стирки по одному носку из каждой пары и отгрызает пуговицы от рубашек… - не унималась девушка. - Он затягивает шнурки так, что потом ни за что не развяжешь. А ещё он зелёный и покрыт слизью!
- Ааа! Я сейчас домой уйду, перестань! Ааа! – решила подыграть Рина.
- У него горящие голодные глаза! И клыкастая пасть!
Вдруг что-то тяжелое (армейский ботинок) стукнулся об дверь их комнаты.
- Замолкните уже! – рявкнул Саша из зала. - Мне завтра рано вставать!
Девушки захохотали, прикрывая лица одеялами, но из уважения к защитнику родины, решили больше не шуметь. Алиса пожелала Рине спокойной ночи и задула свечи.
Комната погрузилась во тьму. Несколько минут молодая хозяйка дома лежала, не шевелясь, прислушиваясь к урчанию Санты, которая перебралась к ней под бок. Потом кошка заснула, и стало совсем тихо. На полке тикал будильник, ветер шумел за тонкой стеной дома.
Как тихо, как хорошо, как спокойно… Что-то охраняло этот дом, берегло всю её семью от разных бед. Широко раскрытыми глазами она всмотрелась в темноту. Наверное, это детские выдумки, но зачем гнать их прочь, если с ними она уверена в завтрашнем дне. Её личный барабашка, её выдуманный друг…
Сладкий сон поглотил сознание Алисы, но не стёр улыбку с губ девушки.
Уу опустился на пол у изголовья её кровати. Итак, она верила, что он тут. В тот момент классическая оплошность домового показалась ему вовсе не такой страшной, как о ней рассказывают. Он не понимал, что вера людей в домового страшна из-за того, что она делала с ним самим. Когда в тебя верят, ты хочешь отличиться, хочешь прыгнуть выше крыши, а главное хочешь доказать, что ты действительно существуешь. А вот это абсолютно излишне и крайне опасно!
В ту ночь благоразумие и здравый рассудок Уу остались за дверью спальни. Как маленький ребёнок играет со спичками на ковре, он перебирал разметавшиеся по подушке локоны девушки и безмолвно шептал: Алиса, Алиса, Алиса-а-а…
Прошло три года, многое изменилось с тех пор. Бабушка Лиза начала серьёзно болеть, у неё вконец испортилось зрение и давление скакало, как сумасшедшее. Но она по-прежнему вела хозяйство и кормила всю семью. По окончанию армии Саша отправился гулять в экзотические азиатские страны. Судя по редким электронным письмам, на другом конце света он нашел подходящую ему девушку. Алиса пошла в армию, служила она на военно-морской базе в Хайфе и возвращалась домой каждый вечер. Её первый роман с Ариком завершился год назад, и теперь девушка меняла кавалеров так часто, что родители не успевали запомнить их имена.
В душный июльский вечер Алиса и бабушка Лиза сидели вдвоем на лавочке у входа в дом. Мать и отец семейства улетели в долгожданный отпуск по Европе. Соседи из домов НуВот и Вау тоже все разъехались, спасаясь от летнего израильского пекла. Их домовые маялись от одиночества. Уу повезло: с ним всегда кто-нибудь оставался.
Уже стемнело, и кузнечики стрекотали в траве. На улице было пустынно, даже машины не показывались за изгородью. Жители Тират-Кармель смотрели вечерние новости в домах с плотно закрытыми окнами под включенными кондиционерами.
Бабушка Лиза, кряхтя, поднялась с лавочки и, поцеловав внучку в лоб, направилась к дому. Алиса посидела ещё немного, представляя, как от жары плавятся мозги в голове, наслаждаясь столь редкими порывами прохладного ветерка, колышущего её распущенные волосы. Потом Санта замяукала под дверью, и девушке пришлось идти кормить ужином любимую кошку. Уу последовал за ними.
Алисе не было скучно, она никогда не скучала дома, даже если была совсем одна. Она съела бутерброд и выпила сока, сидя за компьютером, читая бессмысленные записи друзей в Фейсбуке. Потом сходила в ванную и проторчала под душем с пол часа, меняя его температуру с горячей на холодную и обратно. Вспомнив, наконец, об экономии воды в Израиле, Алиса обвернулась в полотенце и босиком побежала в свою комнату. Пока Саша расслаблялся на востоке, комната принадлежала ей одной. Она сдвинула кровати, чтобы спать на них поперёк, и оккупировала своей одеждой почти весь шкаф.
Девушка около часа занималась разнообразной ерундой: расчесывалась, делала маникюр и протирала лицо тоником, листала одолженный у мамы женский журнал. В зале она достала из серванта вычурный «советский» бокал, наполнила его до краёв папиным мартини, вернулась в комнату и бросилась на кровать.
Алиса уставилась в потолок. Кондиционера в спальне не было, а от вентилятора пользы мало. Она снова вспотела, шелковая ночная рубашка липла к телу. Надо добавить в мартини лёд, подумала она, но тащиться за льдом на кухню ей вовсе не хотелось. Из хрусталя надо пить шампанское, подумала она, но мартини круче, эротичнее…
В такие мгновения Уу корректно удалялся проверить как дела в доме, не хозяйничают ли на кухне тараканы, везде ли погашен свет. Вот и сейчас он медленно выскользнул в темный зал, мысли куда-то разбежались… Неужели жара влияет и на домовых? Вот ночная бабочка запуталась в тюле, завтра Санта с ней разберётся. В настенных часах кончилась батарейка. Не беда…
Дверь! Входная дверь не закрыта на замок!
Ворвавшись в спальню Алисы, Уу сообразил, что дверь сейчас вряд ли заинтересует девушку. Он втиснулся в угол и замер в оцепенение. Его отточенная, всегда послушная «аура» смешалась в неистовый клокочущий комок чувств: смущение, восхищение, муки совести и неудержимое желание назвать её по имени.
Он еле совладал с собой, еле сдержался, но всё же сдержался. Уу сам не помнил, как оказался в саду. Прильнув к пышущей теплом земле, он яростно гнал прочь навязчивое видение. Он никогда не прикоснётся к Алисе, никогда не обнимет её!
Понемногу он успокоился, аура вернулась в нормальное состояние, волнение развеял лёгкий морской бриз. Свет в последнем окне погас. В ту ночь Уу предпочёл остаться в саду, залитом лунным сиянием, издалека следить за покоем в спящем доме.
Было далеко за полночь, когда вдруг отвратительное, жгучее сознание опасности охватило Уу. Такое случалось и раньше, когда Саша в армии попал в перестрелку, когда отца чуть не ужалила притаившаяся в кустах змея. Но в этот раз ощущение было во сто крат сильнее. Потому что это была его личная ошибка, потому что он уже опоздал!
Шестеро мужчин с фонариками и палками в руках вошли в дом без препятствий, через услужливо открытую дверь. Хоть они были и не прочь поживиться, кража не была целью их визита. Они начали выворачивать на пол содержимое полок, сдирать со стен картины, крушить мебель и аппаратуру.
Уу знал, что делать. Их сердца были черны от злобы, а мысли затуманены алкоголем и наркотиками. Их было слишком много, но у всех есть слабые места: матери плачут на их суде, жен и детей избивают их же дружки, требуя вернуть долги, вонючая тюрьма, унижения, страх за собственную шкуру… А если и этого не достаточно, пожалуйста, у мирного домового припасено уйма садистских фантазий. Тело с камнем на шее идёт ко дну грязного болота. Огонь поглощает вопящую от боли жертву. Похороны, на которые люди придут только ради того, чтобы плюнуть на свежую могилу.
Их проняло, всех сразу.
-Пойдём отсюда! – дрожа от нахлынувшего страха, прошептал один из них.
Все закивали и бочком попятились к выходу. Неожиданно последний бандит обернулся и заметил в глубине коридора белую, прозрачную в лунном свете, фигуру.
- Девчонка! Она видела меня!
Остальные проигнорировали его слова, они спешили покинуть дом. Но тот самый, последний из них, который не желал сесть за решётку из-за какой-то мерзавки, остановился. Алиса бросилась назад в свою комнату, но он и не думал следовать за ней. Вместо этого он вытащил из-за пазухи пистолет, взвел курок и наугад выстрелил во тьму. Послышался вскрик и звук падающего тела.
Отчаянье затопило сознание Уу. Стены дома заходили ходуном, штукатурка посыпалась с потолка. Бандит растерянно ойкнул и, выскочив в дверь, понёсся со всех ног за своими товарищами. За считанные секунды вся банда скрылась за многоэтажками в конце улице.
В зале и коридоре зажегся свет. Бабушка Лиза, опираясь на свою палку, с трудом вышла в зал и застыла в ужасе. Она была сильной женщиной, и никакой разгром имущества не поверг бы её в панику, но она слышала выстрел и крик…
- Алиса! Алиса! – пошатываясь, она приблизилась к лежащей на полу лицом вниз девушке. Ночная рубашка набиралась кровью.
- Девочка моя, - причитала она, тщетно пытаясь перевернуть тело внучки. Она даже не знала куда звонить в этой стране, кого звать на помощь посреди ночи…
Уу не думал о последствиях. Он – их единственный шанс.
- Алиса, - произнес он запретным голосом.
Аура всколыхнулась в нем, изменила структуру, обернула его в твёрдую физическую оболочку, в которой, как в гробу, были погребены его способности домового. Он больше не мог слышать и видеть, как раньше, не мог проникать в души. Он стал человеком. У него остались лишь знания и неуклюжее тело, которым он не умел пользоваться.
Бабушка Лиза почему-то не удивилась, когда подле неё прямо из воздуха появился худенький бледный юноша, приблизительно одних с Сашей лет, в белом балахоне вместо одежды. В его глазах была тревога. Он с трудом поднял Алису с пола и отнёс в зал, уложил на диван. Девушка была в сознании, она судорожно сжимала ладонь юноши, пока тот другой рукой набирал номер скорой помощи и странным, будто не от мира сего, голосом называл их адрес.
- Ты наш ангел-хранитель, да? – спросила бабушка Лиза, заметив Санту, которая самозабвенно прижималась к его босой стопе.
Уу кивнул, не отводя взгляда от лица Алисы.
- Я - твой барабашка, – шепнул он девушке.
Она улыбнулась сквозь слёзы и погладила его по щеке. Потом она отключилась.
Спустя месяц Алиса вернулась домой из больницы. Отец, мать и Саша, сорванный с путешествия, потрудились на славу. Они отремонтировали всё, что было сломано ту ночь, перекрасили стены, заменили плитку в коридоре, где пролилась кровь, купили новую мебель, картины, шторы и ковры. Но что-то значительно большее изменилось в доме.
Верный домовой покинул их. Чтобы помочь Алисе, он нарушил священный запрет, и отныне ему не было места в их доме. Бабушка Лиза, которой посчастливилось провести с ним последние несколько минут до того как приехала скорая помощь, пыталась уговорить и удержать его. Юноша был так расстроен и еле держался на ногах, но был непоколебим в своём желании уйти. У него не было выбора: могущественная безжалостная сила гнала его прочь.
Алиса горько плакала всю ночь напролёт, а наутро у порога обнаружила щенка. Она сразу приободрилась: может домовой и не в доме, но он был поблизости.
Девушка практически не помнила его лица и голоса, но она бы не смогла забыть, что все эти годы он опекал её семью. Она прекрасно понимала, что возможно им не суждено больше встретиться, но приняла решение отправиться на его поиски, как только снова начнёт ходить. И что бы ни случилось, она всегда будет преданно ухаживать за домом, как это делал бы он, её барабашка.